Политсвинарник

сама статья почти дословно:

цитата:

Дело парохода АНГАЛЬТ
Эпизод из Русско-японской войны, имевший большое и поучительное значение для развития международного права по вопросу о военной контрабанде. Обстоятельства дела таковы. В октябре 1904 г. когда японцы осаждали Порт-Артур русский военный агент полковник Огородников, заключил договор в Циндао с уполномоченным нескольких немецких фирм, отставным капитаном Гелльфельдом о покупке у него артиллерийских орудий и боеприпасов к ним, вместе с находившимся в Гамбурге пароходом ANHALT, который под немецким флагом должен был доставить этот груз вместе с военными припасами, посылавшимися русским военным ведомством из Кронштадта в Порт-Артур. Пароход был переведен на имя Маттая, представителя гамбургской фирмы «Клеменс Мюллер», продавшей пароход Гелльфельду, коносаменты были выданы также на его имя, с обозначением места назначения груза в Циндао и адресованы в Русско-китайский банк в Тянцзине. Военное ведомство уплатило наперед Гелльфельду всю условленную покупкою сумму – 4,5 млн. марок. В начале 1905 г. Гелльфельд снова предложил Огородникову: 1) купить у него еще партию артиллерийских орудий, переделанных из орудий старого образца, за 4,5 млн. марок, или 2) купить эти орудия без переделки за 3 млн. марок, или же 3) не покупать этих орудий, а заплатить ему – Гелльфельду, 1,3 млн. марок за обязательство не продавать этих орудий японцам. Впоследствии выяснилось, что Гелльфельд еще осенью 1903 г. купил в Шпандау на складе в арсенале партию старых артиллерийских орудий за сумму ок. 400 т. марок, которые и желал продать нашему военному ведомству, ввиду будто бы выраженного Россией желания скупить все имеющиеся в то время на мировом рынке артиллерийские орудия и их принадлежности дабы лишить Японию возможности приобрести их. По поводу этого предложения Огородников вошел в телеграфную переписку с генералом Куропаткиным и военным министерством. 23 февраля 1905 г. предложение Гелльфельда было отклонено военным министерством и об этом полковник Огородников поставил в известность Гелльфельда, но последний понял его в том смысле, что полковник Огородников принял его предложение купить орудия без переделки за 3 млн. марок. Когда Порт-Артур уже был взят «Anhalt» прибыл в г. Паданг на о-ве Суматра, где Гелльфельд получил уведомление, что он должен ожидать распоряжения русского правительства, возвращаться ли в Гамбург или следовать во Владивосток. Гелльфельд однако, решил поставить пароход в такое место, где русское правительство было бы бессильно получить приобретенный им пароход. Для выполнения этого плана поверенный Гелльфельда, Швиринг, под предлогом перемены капитана судна, на что было получено разрешение полковника Огородникова, взял коносаменты из Русско-Китайского банка и переписал пароход на свое имя, заявив, что купил его у Маттая. 1 мая полковник Огородников телеграфировал Швирингу, чтобы он приготовился к отплытию в Гамбург, но Швиринг оставил пароход в Паданге, причем расходы по стоянке получал от русского правительства. Наконец, по настоянию военного министерства, МИД предписало русскому консулу в Сингапуре Рудановскому отправить пароход по назначению или разгрузить его; но и это не помогло: «Anhalt», фиктивно принадлежащий Швирингу, остался в Паданге. По заключению мира было решено отправить «Anhalt» во Владивосток. Получив такое распоряжение Швиринг 21 октября 1905 г. телеграфировал полковнику Огородникову, прося его перевести 791 730 руб. на расходы и выполнить второй договор с Гелльфельдом о покупке орудий. 3 ноября Огородников телеграфировал Швирингу, что с ним он не имеет никаких расчетов и нет никаких доказательств, подтверждающих его требование. 25 ноября русский консул в Сингапуре сообщил Швирингу, что русский Генеральный Штаб требует немедленной отправки парохода во Владивосток. Но Швиринг приказал капитану «Anhalt» идти в Циндао, куда пароход и прибыл 2 декабря. В тот же день Швиринг получил в Сингапуре от русского консула 70 тыс. рублей на дальнейший путь парохода во Владивосток, а полковник огородников получил телеграмму от русского посланника в Корее Павлова с приказанием заплатить Швирингу 791 730 руб. в возмещение убытков Гелльфельда, который иначе отказывался выдать коносаменты, а это исключает возможность дальнейшего следования «Anhalt». Когда деньги были уплачены Швиринг заявил русскому консулу в Сингапуре, что он как владелец судна задержит его Циндао до тех пор пока русское правительство не выполнит своих обязательств по второму договору с Гелльфельдом. 11 декабря Швиринг телеграфировал Огородникову, что до 4 декабря 1906 г. «Anhalt» должен будет выкуплен русским правительством иначе он будет продан, как залог, обеспечивавший другие, невыполненые Огородниковым договоры с Гелльфельдом. После такого заявления русское правительство попыталось дипломатическим путем добиться выдачи судна, но безуспешно. Тогда оно обратилось в германский колониальный суд в Киао-Чао с иском о возвращении Гелльфельдом парохода «Anhalt» с грузом и о взыскании с него 73 473 дол. Полковник Огородников был уполномочен военным министерством на ведение этого дела во всех судебных инстанциях. Со своей стороны Огородников дал доверенность на ведение дела немцекому адвокату в Циндао, доктору Коху. Гелльфельд предъявил встречный иск в размере 3 млн. марок. Предъявив иск в немецком суде наше правительство тем самым признало компетенцию германского суда в данном деле. 22 ноября 1906 г. суд в Киао-Чао рассмотрел оба иска и постановил встречный иск устранить, как истекающий из оснований международного права. По жалобе Гелльфельда дело было перенесено во 2-ю инстанцию, в консульский суд в Шанхае, который 9 апреля 1907 г. постановил возвратить дело в суд 1-ой инстанции для рассмотрения совместно со встречным иском. В это время ведение этого дело было возложено военным министерством на генерала Войцеховского, который успешно провел дело. Колониальный суд 28 октября 1907 г. постановил решение которым признавалось, что пароход «Anhalt» принадлежит русскому правительству и подлежит выдаче, а коносаменты фиктивны. Гелльфельд на это решение подал апелляционную жалобу в высший суд Циндао. Последний решением 7 июля 1909 г. постановил возвратить дело в колониальный суд, который выслушав 23 сентября 1909 г. объяснения сторон, причем представителем интересов русского правительства был вице-консул в Чифу г. Кристи, постановил: русскому правительству в иске отказать и взыскать с него в пользу Гелльфельда 3,5 млн. марок. Для обжалования этого решения был дан месячный срок, которым русское правительство не воспользовалось. В течении всего процесса пароход, согласно постановлению колониального суда оставался в Циндао, что стоило русскому правительству 500 тыс. марок. По всей вероятности, присужденные деньги были бы уплачены Гелльфельду, если бы он, довольствуясь временно достаточным обеспечением в виде парохода и его груза, не поторопился с принудительным взысканием, избрав такой способ, который неизбежно должен был произвести скандал на всю Европу. Он обратился в Берлинский окружной суд с просьбой о наложении на основании вошедшего в законную силу решения германского колониального суда в Циндао ареста на имеющиеся в банковском доме Мендельсон и К фонды русского правительства. Берлинский суд постановлением от 2/15 декабря 1909 г. удовлетворил просьбу Гелльфельда, и наши фонды у Мендельсона в сумме 3,5 млн. марок был наложен арест. Германский МИД был озабочен такою судебною мерою против дружественного соседнего государства. Он тотчас же вмешался в дело и возбудил вопрос о подсудности настоящего дело германской юрисдикции с точки зрения общепризнанных норм международного права, хотя наше министерство иностранных дел и не обжаловало постановление берлинского суда, а предоставило действовать германской дипломатии. Однако, Гелльфельд настаивал на выдаче ему судебным порядком 3,5 млн. марок от банкирского дома Мендельсон и К, и тогда берлинский окружной суд отложил удовлетворение его претензии до рассмотрения возбужденного вопроса о подсудности дела палатой о делах подсудности. Последняя рассматривала вопрос в заседании 12/25 июня 1910 г., причем докладчик в своем изложении обстоятельств дела указал, что «при рассмотрении основного иска в Циндао представители русского иска, два консула, заявили о готовности русского правительства подчиниться всем постановлениям германского суда». На этот же факт настойчиво ссылались и поверенные Гелльфельда, доказывая, что после законно состоявшегося судебного решения не может уже возникать вопрос о подсудности, что для исполнения такого решения нет других мер кроме судебных, посредничество же МИДа является запоздалым и бесцельным и не может повлиять на законное решение и обязанности его исполнения. Поверенный банковского дома Мендельсон и К адвокат Леб, утверждал, что принудительные судебные меры направленные против государства не допускаются международным правом, т.к. государство, в силу своей независимости, ничей судебно-исполнительской власти подчиняться не может, и что заявления русских консулов не обязательны для русского правительства, т.к. консулы не считаются дипломатическими агентами, и не имеют не только представительского характера, но и вообще политических функций. Наконец, представитель германского МИДа высказал мнение, что в данном случае необходимо применять не германское, а международное право которое категорически воспрещает принудительное исполнение судебного решения отечественного суда против иноземной державы, допуская лишь международный суд, имеющий всегда характер третейского. «Если русское правительство выразило готовность подчиниться решению суда в Циндао, то это далеко еще не значит, что оно обязано подчиняться всем германским судебным постановлениям». МИД находил, что решение суда должно было предоставлено дипломатическим путем русскому правительству для уплаты присужденной с него суммы, если же оно откажет в этом, то «тогда и надлежит обсудить, что может быть сделано, согласно принципам международного права, для оказания содействия кредитору в получении принадлежащих ему денег». Выслушав объяснения сторон и обсудив возбужденный вопрос, судебная палата по делам подсудности постановила, что «обычный законный путь в настоящем деле недопустим, и что конфликт относительно компетенции обоснован правильно, вследствие чего постановление 15 декабря 1909 г. о наложении ареста в видах обеспечения и взыскания подлежит отмене». Представителем интересов русского правительства в Берлине являлся юрисконсульт министерства финансов дсс К.К. Дымовский. Таким образом, с капиталов русского государственного казначейства, находящихся на хранении в Берлинском банковском доме Мендельсон и К, арест был снят и оскорбительный для России элемент устранен из дела. Однако, по существу решение германского колониального суда в Цинадо остается в силе. За отставным капитаном Гелльфельдом сохранено право на получение из русского государственного казначейства 3,5 млн. марок, и германское министерство иностранных дел взяло на себя посредничество в ведении переговоров с русским правительством об уплате им Гелльфельду этой суммы. В настоящее время переговоры эти и ведутся.