Политсвинарник

ДЯДЕЧКА И ПРОША

Светлое новогоднее сказко

Однажды Дядечка возвращался с работы домой. Он очень устал. Работа у него была крайне ответственной и в чем-то даже опасной - он топил петардами, ракетами и прочими фейерверками танкеры и баржи в порту. Снег не пах ничем, но, в то же время, благоухал приближающимися новогодними праздниками. Светящиеся шары уличных фонарей на вершинах столбов были похожи на далекие звезды или чудом самоклонировавшуюся Луну и ничем не уступали елочным игрушкам. Несмотря на усталость, Дядечке было хорошо, и он ждал чудес. Остановившись передохнуть, Дядечка снял с плеча и поставил возле себя тяжелую картонную коробку с предновогодним подарочком от нукеров - там, построившись, словно солдаты, в две шеренги, стояли заветные коньячные бутылочки. Дядечка вытащил одну. Поскольку он все время писал и читал на японском, русский алфавит забыл, а латиницу почти забыл, прочесть надпись большими буковками на этикетке оказалось для него сложным делом.
- "Комуз"! - наконец-то одолел он сложные символы, - вот сволочи, казахский коньяк подсунули! Вот хирагана какая!
Однако же, этот факт ничуть не испортил Дядечке настроения, потому как и казахский коньяк неплох, если его много - тогда можно не задумываться о его вкусе.
Бодро взвалив приятную поклажу на привычное плечо, Дядечка вновь двинулся к родному очагу, размышляя о том, что будет использовать в качестве закуси: жареных трепангов или соленые огурцы... Витая в облаках своих мыслей, он не заметил, как вошел в свой подъезд и начал восхождение по лестнице. Внезапно на одном из лестничных пролетов его ноги споткнулись об другие ноги. Причем, это были достаточно большие ноги. Прямо-таки, очень большие. Подсветив цель сотовым телефоном, Дядечка хищно обвел ее глазами: однако же, к вящему его разочарованию, ни хороших часов, ни приличной одежды, пригодной для разграбления, на незнакомце не было. Были лишь спецовка, ватные телогреечные штаны, китайские пластмассовые тапочки с шерстяными носками, да длинные черные усы. Над которыми располагались два темных глаза, похожие на глаза Софи Лорен. Они в настоящий момент с любопытством таращились на мерцающий экран телефона.
- Кто ты? - молвил Дядечка, заинтригованный размерами пришельца, вернее, прилежца.
В ответ полуночно-подъездный гость вымолвил что-то кашеподобно-невнятное, из которого Дядечка разобрал лишь что-то типа "Профа". Поскольку мы имеем дело не с обычным, а с достаточно особенным Дядечкой, он сразу понял, в чем дело, глянув на свои жуткие кулачищи. "Этому парню, - рассудительно подумал Дядечка, - так хорошо въехали в зубы кулаком, что он перестал выговаривать "Ш".
- Ладно, Проша, - сказал он, - нечего тут валяться, подымайся, пойдем Новый год отмечать!
По глазам Проши было видно, что он не совсем согласен с этим своим новым именем, но волшебная нейролингвистическая фраза "пойдем отмечать" лишила его всяческого желания протестовать.
Спустя час-другой Дядечка и Проша были уже лучшими друзьями. Проша уже не занюхивал выпивку рукавом спецовки, а смачно хрустел огурчиком и, после многочисленных просьб Дядечки, рассказал свою таинственную историю.
Вместе с коллегами они готовили подлинный переворот в науке. По ночам собирали друидный коллапсер из разных запчастей. Особенно хорошо получился хромированный змеевик с наноопылением. При легком облучении тяжелыми изотопами научный продукт выходил не хуже, чем у армянских коллег, но период исследований оказывался ощутимо более коротким. И вот, в самый разгар научного эксперимента, произошел Большой Взрыв. Всех исследователей раскидало на разные расстояния, спасло храбрецов лишь то, что они начали исследовать уже с обеда, и их организмы оказались достаточно подготовленными к нестандартной ситуации.
- Так я и оказался в столь отдаленных местах, почтеннейший Дядечка, - молвил Проша.
Далее он поведал Дядечке, что остальных коллег закинуло еще дальше. Одного - в ЮАР, причем, когда Проша помянул какого-то Манделу, Дядечка слегка на него обиделся и потребовал не выражаться в интеллигентном обществе. Второго забросило в Жлобин, где он так напугал одного местного полудурошного пастушка, что тот враз стал именовать себя инженером.
Смахнув слезу с усов, Проша дрожащим голосом сказал, что друзей надобно срочно вызволять и попросил у Дядечки немного денег - тысяч восемь. Сугубо для спасения единомышленников - в будущем, безусловно, нобелевцев и сколковцев.
Дядечка, у которого обычно трудно выпросить даже свое, некогда переданное в пользование, в этот раз удивительно легко согласился и, с криком: "НА НАУКУ РОССИЙСКУЮ!!!", дал Проше аж восемь тысяч триста пятьдесят рублей, причем, даже не взял с последнего расписки.
Чуть заметно улыбнувшись, Проша растроганно пошевелил своими донкихотовскими усами и удалился.
- Не перевелись еще простаки на Руси, - рассеянно думал он по дороге, - Вот, денег отвалил очередной энтузиаст.
Но внезапно лицо Проши посетила гримаса отчаяния. Будто какая-то невиданная чесотка охватила его могучий организм, он стремительно запустил могучую руку под спецовку и стал что-то искать в районе груди...

Удивленные тем, что Дядечка так много принял на грудь и совсем не шалит, близкие застали его за удивительным занятием. Дядечка, вооружившись лупой и затаив дыхание, с восторгом изучал толстенную золотую цепь, увенчанную маленьким золотым же гаечным ключиком, усыпанным бриллиантами, на котором твердою рукою было выгравировано: "Дорогому Профу от всех женщин лаборатории".