Политсвинарник

Валера сам любил пофлудить, вот его рассказ. Он был настоящим моряком и другом. А женщину он эту правда спас. Он как раз и был комбригом и, как он любил говарить, ездил на БС в Индийский океан и в Персидский залив.
В.В.Терехин
«Внепапочная» беременность.
(рассказ корабельного офицера)

Машенька: «А у моей мамы внематочная беременность, вот!»
Вовочка на это: «Это что! Вот у моей мамы «ВНЕПАПОЧНАЯ» БЕРЕМЕННОСТЬ.
Папа сказал, что эта беременность ей боком выйдет».
(Очень старый анекдот).
Лучше две пробоины в борту, чем одна баба на борту.
(Так думают все командиры действующих кораблей Российского флота.)

На дворе стояло начало 21 века.
Наш отряд кораблей, в прошлом Советского…, в позапрошлом Российского Императорского…, а ныне просто Российского флота, вот уже два месяца «болтался» (то есть выполнял учебно-боевые задачи) аж в Индийском океане. И была эта самая очередная учебно-боевая задача, ни больше, ни меньше как «Совместные российско-индийские, военно-морские учения».
Здесь сразу оговорюсь, что, начиная года, этак с 1991-го, когда проклятые заокеанские и европейские империалисты прогнали из этих вод (в смысле вынудили уйти) нашу постоянную эскадру, пользуясь возникшей в нашем Отечестве революционной ситуацией, (Это когда «верхам некогда, а низам все «по-барабану»), само присутствие Российских кораблей в Индийском океане стало редкостью. Поэтому, не нужно вам объяснять, с каким замиранием сердца вся цивилизованная часть населения нашего, возрождающегося из пепла, капиталистического Отечества, и командования ВМФ в особенности, следила за нашими морскими приключениями (постоянно и широко, к тому же, освещаемыми телевидением и прессой), как будто это был поход аргонавтов под руководством товарища Яссона в далекую Колхиду за Золотым руном.
Ну так вот. Вышли мы в море из порта с простым индийским названием Вышахапатнам. Мы, - это, в первую очередь, наш самый главный флагман – ракетный крейсер Черноморского флота под адмиральским флагом с гордым именем города – героя на борту, и два Тихоокеанских больших противолодочных корабля (в простонародьи – «БПК» – это для краткости), один, как водится, назван в честь известного в минувшую эпоху адмирала, а другой,- в честь не менее известного маршала. В общем сплошные знаменитости. Но был среди нас еще и «некомбатант» - танкер вспомагательного флота с гражданским экипажем. И назывался этот ветеран в честь какого то, видимо крутого гражданского мужика «Владимир…..» (фамилию запамятовал). И, как водится, в экипаже этого самого «Владимира», было несколько женщин: буфетчицы, уборщицы, поварихи … и т.д.
Как известно, в составе команд наших военных кораблей женщин нет. Вот у супостата - совсем другое дело – у них, говорят, даже командиры кораблей женского полу имеются, но нам до продвинутых империалистов с их развитой демократией еще далеко, поэтому мы пока обходимся своими слабыми мужскими силами. И мнение, что женщина на военном корабле в море приносит одни несчастья, в настоящее время на военных кораблях Российского флота почитается за аксиому. Но ведь никто не может запретить воину – тихоокеанцу, который вот уже который месяц изо всех сил защищает интересы Российской федерации в Мировом Океане думать, а тем более смотреть на женщин, если, как у нас говорят: «….подвалит шара». А «шара» подваливает только в одном случае, - во время заправки топливом. Заправка от нашего «Владимира» бывает двух видов: на ходу в кильватер и на якоре борт о борт.
При заправке «кильватерным» способом наш «Маршал» идет за кормой танкера на коротком буксире метров 40 длины и «сосет» из него топливо и пресную воду через шланги, и процесс этот длится иногда несколько часов. А «Владимир» устроен так удачно, что бассейн для купания расположен прямо на юте, и поэтому представляет собой прекрасный подиум для демонстрации разных там бикини, тем более, что недостатка в зрителях в лице защитников Отечества из состава экипажа «Маршала», да думаю, и «Адмирала» тоже, нет. А женщины, они и в Африке женщины. Видя повышенный интерес к своим прелестям со стороны многочисленного мужского населения боевого корабля, и, зная, что миллионы конкуренток отделены от них тысячами миль бескрайней водной пустыни, все дамское население танкера, как по команде, сосредотачивается в районе бассейна и начинает усиленно принимать водные и солнечные ванны, становясь в различные волнующие воображение позы и делая вид, что ну прямо изнывает от жары. На мостике «Адмирала» начинается оживление. Первым к визиру целеуказания подходит, как правило, вахтенный офицер и внимательно рассматривает в 15-ти кратную оптику всю эту картину. Затем появляются и другие страстные поклонники фигурного плавания, водного пола и пляжного волейбола. На мостике раздаются замечания вроде: «А вон та в красном ничего», «Не, в синем лучше, я бы ее…». Тут командир, отняв от глаз бинокль замечает: «У тебя, Петров, плохой вкус, самая лучшая вон та, в цветастиньком». И даже комбриг, которому осталось три года до пенсии замечает командиру: «Сергей Борисович, надо сказать Михалычу, чтобы убрал эту бухту каната с кормы, - половину обзора закрывает».(Михалыч – это капитан «Владимира»).
При способе заправки «борт о борт» «Владимир» становится на якорь где-нибудь под берегом или ложится в дрейф, если позволяет погода, а «Адмирал» с «Маршалом» швартуются с обеих бортов и в таком положении заправляются. При этом способе доморощенные Клеопатры и Эсмеральды Тихого и Индийского океанов в качестве солярия используют среднюю палубу и надстройки. При этом способе передачи жидких грузов группа «болельщиков» гораздо многочисленнее, так как «трибуны» тянутся по обоим бортам танкера на добрых полторы сотни метров и вместимость их на порядок больше. И вот что удивительно. С каждой последующей заправкой одни и те же особи противоположного полу становятся все краше. Поэтому старая армейская поговорка: «Нет некрасивых женщин, есть мало водки» на флоте интерпретируется примерно так: «Нет некрасивых женщин, есть короткие выходы в море». Комбриг как-то, выглянув из иллюминатора флагманской каюты, и обозрев всю эту публику, изрек: «Ну ладно, молодые люди, смотреть смотрите, но, чур, руками не трогать». А командир пошел дальше, он построил офицеров и мичманов и объявил: «Ну что вы уставились на этих мочалок!? Во Владике я вам таких двести штук на Светланской по ранжиру на выбор построю. Разойдись!»
Но вернемся к нашей «леденящей душу» истории. Индийская сторона, а точнее Восточное командование ВМС Индии не поскупилось и для участия в совместных учениях выделило 3 эсминца. И начаться эти самые учения должны были с совместного плавания, то есть мы и Индусы в едином строю должны выписывать разные там пируэты (Маневрировать то есть), а потом совместные стрельбы, поиск подводной лодки, встречный бой, ну и другие там военные заморочки. А чтобы мы ничего не перепутали, на каждый индийский корабль был посажен наш офицер, а на каждый наш корабль был посажен индийский офицер, это по науке называется «обмен офицерами связи».
Все началось, когда наш отряд построился в строй кильватерной колонны (в простанародьи называемый «строем гуся») и, двигаясь 7-ми узловым ходом, поджидал подхода индийских товарищей, чтобы начать это самое совместное маневрирование. Командир с комбригом восседают в крелах на ходовом мостике, жуют традиционные флотские бутерброды, запивают традиционным чаем, смотрят на корму флагманского крейсера, лениво перебрасываются ничего не значащими словами, в кильватер идет «Адмирал», все готово, все идет по плану, все уверены и спокойны. Вот тут – то на мостике и появился флагманский доктор со своей неизменной загадочной улыбкой на устах. Впрочем, командир считал ее «Дурацкой ухмылкой»,а комбриг «Коварной гримасой озверевшего от крови пациентов Эскулапа». Дело в том, что обычно за этой загадочностью следовал доклад об очередном аппендиците с просьбой лечь курсом против волны, чтобы он, доктор: «….случайно не уронил чего – нибудь внутрь пациента, или не отрезал по ошибке ему чего-нибудь не то..». Впрочем, доктор был специалист своего дела, обладал чувством юмора и его любимая шутка: «Хорошо зафиксированный больной в наркозе не нуждается» давно стала одной из крылатых фраз на отряде.
Но на этот раз доктор принес совсем другую весть, которая на некоторое время поставила в тупик даже таких «старых морских культуристов» как комбриг и командир. Он сказал, что на «Владимире» находится больная, у которой, по всей вероятности, «что-то гинекологическое», что «давление ну прямо стремительно падает», и что судовой врач там у них на танкере не знает , что и делать, и что ее надо немедленно забрать на «Маршал», а то он, доктор, в противном случае, ни за что не ручается. На что комбриг ему вежливо ответил, что, по всей вероятности у него, у доктора, то есть, «…наверное съехала крыша…», что «…учения имеют международное значение…», что «..вся страна с замиранием…», что «…ничего гинекологического с этой ….дамой за два дня не случится, а там вернемся и заберем на борт…», что «…он, доктор, хирург, а не гинеколог…», а «…он, комбриг, кое-что смыслит в гинекологии, как и любой нормальный…. морской офицер…», и, короче, пусть она терпит до конца учений. А командир добавил, что «…с бабой (женщиной то-есть) на борту он стрелять не пойдет…, вот, мол, «Сенявин» в 78-м пошел с корреспонденткой на стрельбу и получил 37 «жмуриков»….» и подтвердил диагноз комбрига доктору насчет «крыши». На что доктор спокойно ответил, что в этом случае «…он умывает руки (ну прямо, как в кино) и снимает всякую ответственность…».
Комбриг на минуту задумался, на его лице отразилась напряженная работа мысли (хотя вряд ли это выражение подходит для старшего офицера, ведь каждый в России знает что «…основное предназначение головы военнослужащего – это ношение головного убора, а капитан 1 ранга обязан только уметь расписаться там, где ему покажут…») и начал, как он обычно выражался :– «…Руководить процессом..». Посыпались команды: Командиру: «Владимир Борисович – запускайте все двигатели, через15 минут быть готовым дать ход 24 узла. Готовьте к спуску рабочий катер». Штурману: «Через сколько минут этим ходом будем у «Владимира?» На флагман: «Прошу разрешения выйти из строя, подойти к танкеру, забрать на борт больную, к началу учения буду на месте». Оперативный дежурный с флагмана ответил, что нужно ждать, что «…. решение принимается». Командир доложил, что «… корабль готов дать назначенный ход», штурман, что « до танкера 50 кабельтов», что «…добежим за 15 минут», что «… до начала учения 50 минут» и что «…надо ехать сейчас, а то не успеем обратно», а с флагмана опять «…ждите, решение принимается». Комбриг пробурчал: «Похоже у них там консилиум…» и командиру: «Владимир Борисович. Курс 270! Самый полный ход!», Вахтенному офицеру: «На «Адмирал»передать: "«Выхожу из строя, не следовать за мной». На танкер капитану: «Слыш Михалыч! Готовь скорей свою «мочалку» к эвакуации, заберу катером, только быстро, а то чувствую, что меня щас будут трахать не по-детски». Командир: «Право на борт! Курс 270. Обе вперед самый полный!», и весело фразой из известного фильма «Офицеры»: «Това- а- а-рищ комбриг! Ведь попадет же». Комбриг – командиру: «Танкер мой, значит и дама ента моя, крейсер через пару дней сиганет в свой Севастополь, а нам еще месяц пилить до Владика, я что, «хладный труп» этой юной особы туда привезу, тогда, вместо орденов, мое прямое и непосредственное тихоокеанское начальство всю ж…. на фашистский крест порвет, до пенсии не заживет». И дальше этак философски: «Тем более, что она хоть и женщина, а человек все – таки». Командир: «Логично». А с флагмана: «Маршал. Вернитесь. О вашем поведении будет доложено главкому». Комбриг вполголоса: «Да хоть в лигу сексуальных реформ». И вахтенному офицеру: «Не отвечать».
Ну, в общем, получилось. Подбежали, катер на воду, они сбросили – наши поймали, привезли, катер на шлюпбалку, полным ходом обратно, встали в строй, учение начали по плану, на флагмане успокоились, видимо поняли свою ошибку.
Комбриг, когда улеглось, спустился в мед отсек, окинул взором пациентку: Девица довольно приятной наружности, размеры вроде бы близки к стандарту: 90-60-90, а может быть и нет, ведь прошло уже два месяца похода, когда некрасивых женщин в принципе быть не может, изрек ставшую хрестоматийной фразу: «Девушка, похоже ваша ВНЕПАПОЧНАЯ БЕРЕМЕННОСТЬ стоила мне адмиральских эполет». Видимо он все – таки хотел перейти в следующую стадию воинской службы ведь: «…адмирал только обязан уметь быть там, куда его привезут». А доктору сказал: «Поселить в изоляторе, кормить на месте, гальюн там отдельный, наверх не выпускать, чтобы не смущать наших триста не целованных мальчиков».И, выходя: «Только, док, сам-то не шибко увлекайся пальпацией нижней части живота».